Мы живем, как нам кажется, в детерминированной среде. Нам окружающий мир представляется незыблемой данностью, даже не миром, а, как говорят англо-саксы, миропорядком. Как будто мы внутри комнаты. И стены и потолок и пол – все там кем-то построено и все привычно находится на своих местах.
Меняются времена года за окном. Ветшают обои. Приходят гости. Но по проводам бежит ток, в кранах есть горячая и холодная вода. Исправно работает канализация. Приходится иногда делать уборку, особенно после прихода гостей. Но все течет в устоявшемся русле. Ночью иногда прилетает мотылек и кружит возле обжигающе смертельной для него лампочки накаливания. Жужжит и кружит. Потом пропадает. Иногда слышен шум соседей – топот маленьких ножек или падение стула. Редко-редко кто-то ошибается дверью. И ты помнишь, что так было вчера. Примерно так будет завтра. Время, особенно если не думать о смерти, оборачивает окружающий мир в череду полузабытых мелких событий. И завтра будет так, и послезавтра. И через год. И через десять.
И ничего не может поколебать эту уверенность, включая зловещий стук мирового экономического кризиса, который скорее ассоциируется с личными проблемами брокеров и наглостью греков, живущих уже третье тысячелетие за счет своих колоний. И нам невдомек, что постоянство мира и наших ожиданий от него иллюзорно. Пятьдесят лет назад, напоминаю, почти весь мир ждал бомбардировок, люди мгновенно теряли близких, смерть для некоторых была настолько обыденна, что ее исключали из списка возможных сюрпризов. Это просто пример из недавнего прошлого. Цунами и извержения вулканов, наводнения и землетрясения происходят каждый день, но касаются сравнительного небольшого числа людей. Поэтому мы не слышим их крики о помощи, благодаря сформировавшемуся барьера невосприимчивости, старательно создаваемым телевидением и газетами.
Все наше существование проходит в служении привычкам и создании сферы собственных интересов, цементирующей наше умение удивляться. Подавляющим гибкость сознания и отравляющее свежесть восприятия.
Волга впадает в Каспийское море, Гагарин первым полетел в космос, а сахар – белая смерть.
И мало кто из нас задумывается о том, что история Земли живет скачками, импульсами. Каждая фаза затишья всего лишь передышка перед следующим взрывом, уничтожающим данности и банальности, к которым обитатели биосферы начинают изнеженно привыкать, замедляя естественный отбор.
А что, если завтра все перевернется? Если все пойдет не по установленному нами плану, зафиксированному в ипотечных выплатах и пенсионных накоплениях, графиках сдачи экзаменов или бухгалтерской отчетности? Если вдруг случится что-то неординарное, неожиданное, что разрушит мировое равновесие хотя бы в маленькой узкой сфере и тогда …. следующие события пойдут не так, как мы ожидаем, а стройная пирамида наших представлений вместе с привычным миром рухнут? Что чувствовали инки в последнюю ночь до прибытия конкистадоров? Что думал Сталин в 2.30 22 июня (ведь не спал же, наверное). Что снилось Ною в ночь перед потопом?
А что, если …
Случится полная нелепица. Что, если вдруг Латвия, отчаявшись найти мирное разрешение территориального спора с Россией, объявит ей войну?
Чем ее президент лучше Саакашвили? Вот объявит и вероломно перейдет границу в Псковской области всеми своими двумя танками, тремя боевыми машинами пехоты при поддержке тренировочного самолета L-39, двух вертолетов Ми-8, вооруженных турельными пулеметами? И вступят на русскую землю все войско латвийское.
А что терять – в стране кризис – все равно чем-то же надо занимать население… И пройдет несколько минут, прежде чем сонные русские зенитчики не уничтожат весь воздушный флот своего северно-западного соседа, возмутив Европейскую общественность, взывающую к НАТО. И пока латвийские войска будут разбредаться по местным хуторам, пытаясь реквизировать мелкую птицу и фураж, теряя связь с командованием, русский десант уже высадится в предместьях Риги, чтобы без боя взять телевидение, дата-центр местного провайдера дальней и широкополосной связи, прочно закрепится на вокзале и в Парламенте.
Солидарные эстонцы дружно вступят на стороне своего ксенофобического соседа и дерзко атакуют следовую пограничную полосу, прежде чем погибнут от рук русских кадровых военных. И все три эстонских танка с полупустыми баками (дорого ведь – Евро за литр!) не найдут свой последний приют на первых километрах русских дорог, отвыкшие от направлений и бездорожий. И пока литовцы толерантно будут смотреть за развитием событий, натовские генералы поднимут всю свою проплаченную американскими налогоплательщиками машину, чтобы наказать русского агрессора.
Война переместится на Балтику и в воздухе запахнет инверсионными следами бомбардировщиков и перехватчиков, а радиоэфир заполнится многоголосицей возбужденных пилотов и командиров.
Под шумок украинские националисты объявят об отделении Ивано-Франковской, Черновицкой и Львовской областей и образовании республики Карпатия с автономной гуцульской областью, призвав под ружье всех честных хохлов, ненавидящих москалей. Крымские татары закроют въезд на гору Ай-Петри и начнут печатать свои собственные деньги, которые имеют хождения в их харчевнях и сувенирных лавках.
Тем временем мудрые финны объявят нейтралитет, а Хорватия запросит поддержки северо-атлантического блока, чтобы наконец-то разобраться с вредными единокровными сербами и их приспешниками черногорцами, лживыми и предательски настроенными ортодоксами-горцами, несправедливо владеющими аж 200 км адриатического побережья.
Театр военных действий переместится к норвежскому морю, где с помощью англичан, науськиваемых американскими вояками, состоится главный бой умирающей российской армии с натовскими орлами. И русский генералитет, прекрасно понимая, что терять уже нечего, абсолютно случайно запустит с подлодок пяток своих непредсказуемых ракет «Булава», которые, к удивлению самих создателей, не только взлетят, но и смогут достигнуть указанной точки прицеливания. И, конечно же, по российской небрежности и разгильдяйству, точка эта окажется не в месте скопления стратегических сил противника, а, скажем, где-то в центре атлантического океана, где зарождается Гольфстрим.
И окрасится земля всполохами атомных взрывов, и сотрясется ее мантия и кора. И повернет Гольфстрим на пару градусов левее, направляя свои горячие воды к северному полюсу в обход Скандинавии. Заработают все вулканы, пробужденные от своего векового сна человеческой дерзостью и глупостью.
К вечеру первого дня конфликта, ужаснувшиеся содеянным, Обама и Медведев быстро договорятся о вечно мире и полном уничтожении ядерного оружия, но русские к этому времени оккупируют Прибалтику, а поляки Калиниградскую область, чтобы потом безропотно уступить ее ФРГ для воссоединения народов и территорий, отторгнутых от нее Версальским и Потсдамскими соглашениями.
Белорусы и украинцы втихаря закачают в свои подземные хранилища нефти и газа под завязку, под шумок сбив манометры и счетчики, якобы пострадавшие от рук диверсантов. Латвийские и эстонские военные вернутся домой, чтобы помогать строить своим бывшим коллегам новый великий Советский Союз, быстро постигая искусство откатов и распила бюджета. И все бы ничего, но через пару месяцев Скандинавия, лишенная привычного сугрева от теплого течения, начинает встречать сибирские морозы, абсолютно не подготовленные к такому положению вещей.
Перемещения водяных масс и тектонических плит ввергают Землю в хаос. Континенты опускаются и поднимаются так быстро, что космонавты утром не узнают вчерашнюю Землю из иллюминаторов МКС.
И пока спрос на углеводороды ввергает всю Еврозону в затяжной кризис, арктические льды начинают весело таять, за несколько лет подняв уровень мирового океана на роковые 20-30 метров, которых оказывается вполне достаточно, чтобы затопить всю Европу, вплоть до восточной. Береговая линия наконец-то устанавливается на границах Белоруссии. Бездомные европейцы мигрируют в предупредительно открытую с привычным русским гостеприимством для переселенцев Восточную Сибирь, основывая новые немецкие, голландские, французские и португальские колонии с уцелевшими испанцами. Швейцарцы мужественно отсиживаются в Альпах, удовлетворенно пользуясь своими водонепроницаемыми хронометрами. Немцы идут в дельту Волги, которую Ангеле Меркель любезно предоставляет Путин на правах премьера, и основывают в ней (а она оказывается чуть ниже Костромы – все остальное маленько затоплено) новую Германию или немецкое Пооволжье-2. Хорваты просятся к сербам пожить у них на островах, но, не найдя понимания, как и все Европейцы вынуждены мигрировать в Уральские горы, где быстро налаживают с помощью добродушных уральцев гостиничный приморский бизнес на локальном туризме, отчаянно ссорясь с греками и албанцами за лучший кусок.
Гродненская и Брестская область, приютившая остатки балтийских племен (как в старые добрые времена), образовывает новое Великое Княжество Литовско-Латвийское. Эстонцев подбирают финны, уходящие в заполярные горы Норвегии на пмж.
Лукашенко, обнаружив себя обладателем обширной береговой линии, быстро разбирается с сепаратистами и восстанавливает порядок твердой и сильной рукой.
Теперь лазурный берег смещается в Скидельский район и предместья Лиды. Когда мировой порядок вновь переустановится, он с присущей ему хозяйской жилкой, строит новые Ниццу и Монако. Бюджет трещит от взносов туристов, МАЗ переходит на производство шезлонгов и надувных матрасов.
Москва, которая в очередной раз в результате мировых катаклизмов лишь утверждается в своей собственной непогрешимости, объявляет себя юдолью всех европейских народов и вводит новое федеральное устройство по национальному признаку. Теперь, кроме мордовской, татарской и еврейской республики (впервые заполненной иудеями, остатки которых, миновав второй потоп, поселяются в окрестностях Биробиджана с целью возделывания кедровых плантаций своими кубуцами), на карте России, немного обкромсанной водой с юга и севера (а – что там – все равно – не жалко – земли еще дохрена!), учреждает Немецкий Поволожский Округ, Уральскую Югославию, Испано-португальскую Сибирь и Французско-осетинскую республику. Баски же селятся вдали от своих бывших соседей по стране рядом с абхазами и с удивлением обнаруживают себя в родственной ментальной среде. Палестинцы каким-то чудом оказываются на Ямале, где быстро учреждают освободительные (он ненцев и ханты с манси) движения Север-Фатх и более радикальное Усть-Хамаз с его левацким крылом Обь. Усмирять их направляется Хлопонин, с его опытом работы на Северном Кавказе.
Они быстро договариваются и вскоре удовлетворенные откупной лицензией на эксклюзивное право выпаса оленей, палестинцы с народами севера быстро обогащаются на торговле олениной и моржовым мясом, которое продают посредникам-евреям.
И только гордых англичан спасают американские линкоры и авианосцы, заселяя ими Аляску, перемежая беженцами с утонувших Гаити, Гавайских островов и Калифорнии. У американцев свои проблемы – им надо учреждать Нью Нью Йорк и водолазами вытаскивать архивы Вашингтона в новые штаб-квартиры, расположившиеся в Айове и Техассе.
Украина, территория которой сокращается до Киевской, Житомирской и Черниговской области переживает второе рождение в знакомых границах и, потеряв из виду турок, с благодарностью принимает затопление саркофага чернобыльского реактора как божественное провидение.
И все бы ничего, но от вулканического пепла, поднятого в атмосферу тысячами вулканов, на Земле постепенно устанавливается квази-ядерная зима. Все северные моря за считанные годы замерзают и превращаются в территорию безмолвного ледника. Лукашенко с радостью получает бесконечные километры естественных ледовых арен. В 2020 его национальная сборная впервые становится чемпионом мира по хоккею.
Россия привычно сносит морозные зимы, разве что вместо привычных -40 морозы опускаются до -50. Сбыт валенков и шапок-ушанок становится монопольной основной статьей экспортных доходов.
Японцы, переселившиеся с населением юго-восточного Китая в Монголию, где уже налаживуют земледелие жители бывшей советской Азии, постепенно привыкают к техногенному скотоводству. Мраморная говядина стремительно дешевеет и становится привычным рационом для отвыкающего от морепродуктов населения. Куриллы больше никого не беспокоят, что позволяет укрепить русско-японские отношения и вывести их на принципиально новый уровень. Соседи ведь!
Австралийцы, теснимые новозеландцами уходят в глубь континента, климат которого благодатно меняется до суб-тропического. Океания из островной превращается в мифическое государство, ее жители вытесняют постепенно азербайджанцев из торговли в новой России и становятся главными обитателями рынков и ларьков. Индусы жмутся к Тибету, к истокам Ганга, где в привычной скученности учатся лепить снежки и охотиться на одичавших коров.
Обама и Путин, новый президент России, избранный всеобщим тайным справедливым голосованием при явной поддержке Немецкого ФО, ездят друг к другу по льду и встречаются в замороженной Атлантике в отстроенном по такому случаю Еленой Батуриной ледяном городе в районе Канар. Берингов пролив исчез и Россия с Америкой становятся не только соседями, но и жителями новой федерации – Новой России. Правда, еще до этого Медведев уступает американцам Биробиджан (к великой радости новосформированного иудейского местного населения), влившийся в штат Аляска, а Обама щедро жертвует на обмен оставшиеся земли Калифорнии, где русские с радостью осваивают Силиконовую долинную, ставшую к тому времени Силиконовым проливом, с упорством сумасшедших возводя подводный технопарк, в надежде воспользоваться погребенными под миллиардами тонн воды технологиями.
Арабы, бежавшие в центральную Африку, находят в Нигере обширные поля нефти и привычно качают ее из ландшафта бывших пустынь, поросших сосной и березой, с помощью бывших русских нефтяников Уренгоя и Тюмени.
От Южной Америки остается лишь Анды, Кордильеры и пару островов, где в виду оставшихся пирамид коренные жители терпеливо выращивают хладостойкий маис и смотрят на Мачу-Пикчу, скрытый под толщей вод. Плантации коки, вместе с центрально-американскими землями, уходят под воду. Папа римский видит в этом перст божий, пока цунами не отправляет Ватикан к праотцам. Спрос на кокаин, за его полным неимением, полностью пропадает, подхлестывая дефицит экологичных мухоморов, которым щедро снабжают островные карелы и финны все население земли, нуждающееся в расширении границ сознания.
Религии смешиваются и рассыпаются, из остатков старых верований возникает естественное языческое многобожие, пантеон которого возглавляют Пярунас, Велеос и Даждьбогас.
Постепенно все устаканивается, небо рассеивается и все привыкают к новому миропорядку. Центр Европы оказывается в Москве, Питерцы со своей новой колонией в Щербинке слабо оппонируют им на культурном фронте. Грузины, вместе с армянами захватившие под шумок Арарат, выводят новую морозоустойчивую лозу. В творческом межнациональном союзе армяно-грузинской автономии (которой предшествует длительная борьба за право быть первым упомянутым в наименовании - победили армяне, но только потому, что буква "А" первая в алфавите) виноделы производят привычные гекалитры безальтернативного коньяка. Причем делают это весело и цинично, беззастенчиво пользуясь смертью французской одноименной провинции, почившей под водами холодной атлантики на зависть дагестанцам и азербайджанцам, ушедшим в Тверь (а там лоза отродясь не расла!).
Южные и северные осетинцы, дагестанцы, чеченцы, ингуши, кабардинцы и другие автохтонные кавказцы осваивают высокие склоны самых суровых кавказских гор, возвращаясь к традиционному промыслу их лихих дедов – к мелкому грабежу и разбою снегоходов и санных караванов, идущих по новому шелковому пути из холодной Африки в мерзлую Россию, а также возводя торговлю заложниками до уровня приличного и уважаемого бизнеса. Ближневосточные народы под крылом Ахмадиеджада образуют новую сильную иранскую республику и мирно работают над проблемой обогащения оставшихся 2-х кг урана. Турки, единовременно разделенные с курдами, основывают свою островную державу, пытаясь разводить лосось в северном средиземном море, сжавшемся до размера Ладоги.
Появляются новые привычки, шутки и анекдоты. Но колоссальное переселение народов полностью стирает с лица Земли предыдущие границы и отличительные черты сообществ. Появляются новые цивилизации и этносы: немце-ненцы, франко-балкарцы, словено-финны, татаро-поляки, бело-шведы и укро-арабы.
Никто не вспоминает, что такое Андорра, Лихтенштейн, Монако – глупо и бесполезно. И зачем, если даже такие крупные страны как Пакистан и Бразилия мирно уживаются во Владимирской области, составляя сильную конкуренцию по выпуску хлопчатобумажных тканей Ивановским ткачихам. Место бумаги прочно занимает береста, кириллическая азбука постепенно вытесняет латиницу, чтобы уступить место хай-тек иероглифам, пришедших из Монголо-Японии.
И только АвтоВАЗ при помощи поволжских немцев успевший спасти свои станки и технологии, но потеряв полностью поставщиков комплектующих, наконец-то налаживает выпуск качественных и современных мотосаней, мотонарт и снегоходов, которые оказывают серьезную конкуренцию японо-монгольским производствам, полностью контролирующимися китайской коммунистической партией.
Старые обиды забыты, катаклизм очистил ауру землян, все дружно спасают свои задницы от холода. Гринпис и надежда на глобальное потепление утеряны безвозвратно и снова самыми главными проблема земля становятся: где добыть дров, как запасти мяса и … кто станет новым российским президентом… Путин или Обама?
25-05-2010
Комментариев нет:
Отправить комментарий